Ведьма княгини - Страница 97

– Гляди, княгиня! – неожиданно выскочил вперед на своей лохматой степняцкой лошадке Претич, указывая на ворота града.

– Вижу, – процедила сквозь зубы Ольга. И резко: – Стань в строй!

Претич даже побледнел от ее резкости, посмотрел оторопело, но послушался. Вот так-то, не лезь, где не приказано, это тебе не древлян в селищах резать. И не в степи удалью перед печенегами похваляться.

Ворота Искоростеня и впрямь медленно и тяжело растворились, на мост над рвом выехали несколько всадников. Пятеро – определил Свенельд. И к Ольге:

– Двое – явно волхвы: одеяния белые длинные, верхом держатся неуверенно. Еще двое – воеводы, видать. Ну и Мал с ними.

– Женишок явился, – усмехнулась княгиня. – Что ж, побеседуем.

Она оглянулась на окружавших ее воевод.

– Грим и Кари, со мной поедете, – окликнула она варяжских ярлов, – и ты, Асмунд, будешь меня сопровождать. И ты…

Она озиралась, выискивая кого-то в толпе. Свенельд подался вперед, мол, вот он я, даже поводья уже поудобнее взял в руку, когда Ольга вдруг спросила:

– Эй, Свенельд, где твой ведун древлянский? Зря, что ли, его с собой тащили?

Свенельд сперва только отметил, что Ольга не зовет его с собой. Малкиню вон спрашивает, а не его, своего первого воеводу… А на переговоры должно тоже выехать пятеро, как и древлян – это справедливо.

– Княгиня, – не сдержал обиды в голосе Свенельд, но она так и опалила взглядом – строгим, непреклонным. Он отвел глаза, поправляя шлем на голове, словно тот ему жал. – Ну понятное дело – ты княгиня, я дурак… Но зато я Мала хорошо знаю, без меня тебе нельзя.

– Ты Мала и ранее знал, – отрезала она, – а он тебя вокруг пальца обвел с постройкой Искоростеня. Так что пусть ведун твой с нами отправится. Ты же следи за воинством.

Малкиню разыскали где-то в задних рядах войска, дали ему коня, по приказу Ольги ему кто-то из варягов передал свой округлый шлем с наглазьем, скрывающим лицо, чтобы свои не признали.

– Держись рядом, – строго приказала Ольга ведуну. – Не вздумай…

Хотела сказать «не вздумай переметнуться», но вспомнила, как этот молодой волхв не отходил от Малфриды, как волновался за нее, как будто беременная баба на сносях некое диво, нуждающееся в особой его опеке, и промолчала. Этот ведун свою ненаглядную не оставит даже ради князя Мала.

– Поехали! – вскинула княгиня руку в тяжелой перчатке. Мельком все же взглянула на понуро сидевшего Свенельда: перебьется. Ему и так за удачные сговоры с древлянами милостей от нее немало досталось. Вроде и справедливо хвалила, а ведь люди все одно поговаривают, что своего Свенельда она едва ли не от мошкары отмахивать собственноручно готова. Нет, надо и иным расположение выказать.

Они быстро преодолели открытое пространство, направляясь туда, где в проходе к мосту между наклоненными вперед заостренными кольями ждали их посланцы от древлян. Ольга ехала впереди, ее варяги по бокам, будто охраняя, Асмунд следом и чуть приотстав – ведун Малкиня.

Ольга прежде всего узнала Мала. Князь был в богатом корзно поверх пластинчатой длинной кольчуги – не иначе как киевской работы, отметила про себя и вздохнула: эх, Свенельд! Даже оружием торговал с извечными непокорными врагами.

Мал пристально и сурово глядел на нее из-под украшенного кабаньими клыками высокого шлема. Лицо столь строгое, что и не узнаешь в нем прежнего улыбчивого князя, какой разве что руки лизать долгожданной невесте не кидался. Сейчас же вон как насуплен. И взгляд такой… почти прожигающий. Но все же Ольга смотрела именно на него.

– Что скажешь, суженый навязанный? Разве нам теперь есть о чем говорить?

Его лицо оставалось так же замкнуто, почти исполнено величия, как отметила Ольга.

– Будет лучше, если вы уйдете, – произнес Мал глухо и решительно. – Иначе тут прольется немало крови. Куда больше, чем уже пролито. А жизнь возрождать куда труднее, чем от нее избавить.

– Раньше надо было об этом думать!

– Раньше нам нужна была свобода. Сейчас мы ее добились и так просто не отдадим.

– А мне нужна твоя голова, Мал, – ответила Ольга. – Так что говорить нам больше не о чем.

Она хотела развернуть коня, когда вдруг вмешался Асмунд:

– Если отдадите нам князя Мала и его приспешников – мы удовлетворимся.

Ольга так и зыркнула из-под чеканного обода шлема на своего советника. Ох уж эти христиане! Ну она ему еще припомнит эту дерзость!

Асмунд же говорил, обращаясь именно к сопровождавшим Мала воеводам: один седой с вислыми длинными усами, чем-то даже внешне похожий на самого Асмунда, второй – молодой и дерзкий, смотрит весело, вырядился в волчью накидку, клыкастую голову зверя надел на свою, но сам в добротном кольчатом доспехе, да и конем правит умело, сдерживает своего горячего гнедого, будто играючи. И если седоусый ничего не ответил, то этот сделал непривычный жест: заломил резко одну руку, а другую заложил на сгиб первой.

– Вам ясен наш ответ, киевляне? – подал голову до этого молчавший седовласый волхв со словно сажей прорисованными черными бровями. В его глубоко сидевших черных очах будто сверкнул алый уголек. – Вы к нам пришли с войной, но от нее же и погибнете. И никогда более древляне не будут под пятой у Киева. Таково было знамение!

И он величественно поднял руку.

Ольга теперь смотрела на него.

– Не вещай того, в чем не разбираешься, кудесник. Можешь ворожить сколько угодно, но я знаю то, что главнее твоей ворожбы. А именно – что с нами Перун! А его и твой Чернобог почитает, как более сильного. Так что…